«МИИТовская весна 2017». День второй.

Второй день «МИИТовской весны» заметно превзошёл первый не только по количеству артистов, но и по размаху замыслов.

ИЭФ
В программе выставки студенческого творчества Института экономики и финансов было обозначено целых 42 наименования экспонатов. Однако на деле презентация смотрелась не так чтобы грандиозно. Я бы выделил фотовыставку «Нутыартист». По крайней мере в надписи на стенде пробелов было почти незаметно. А сами фотографии студентов получились и правда похожими на фото известных артистов.

В самом начале представления «Нота Высоцкого» было сказано, что Владимир Семёнович до сих пор актуален и творчество его живёт. После чего ребята планомерно начали хоронить своего героя. Очень мрачный, тёмный и даже чёрный концерт получился. И все проблески других настроений утонули в этой мрачности и статике. «Утренняя зарядка» и «Дорогая передача» стояли в самом начале и не то чтобы не успели задать тон, просто у них и задачи такой не было. «Разговор у телевизора» мог бы смотреться ярче, если бы не был исполнен под фонограмму. «Скалолазка» показалась бесхитростной и уже была окружена такой толщей мрака, что казалась в нём чужеродной. Самым удачным блоком, несмотря на тот же беспросветный драматизм, оказался блок звёзд МИИТа, начавшийся с танца Антона Юрусова под песню «Кони привередливые», продолженный сильным, чеканным исполнением Александрой Бритковской песни «Non, je ne regretted rien» и завершённый «Песней Марьи», представленной практически профессиональной народницей Алиной Мамлясовой. Бритковской даже кричали «браво». А вот уже следующий номер, «Так дымно», в теории совсем не плохой, показался затянутым и опять же статичным, несмотря на танцевальные элементы.

Финал концерта получился неоднозначным. С одной стороны, логично было закончить его «Райскими яблоками», пусть и в интерпретации Басты, почему бы и нет? С другой стороны, техническая составляющая номера страдала, плохо был слышен голос, а в конце номер перерос уже в откровенные похороны со свечками. Всем понятно, что Владимир Высоцкий артист серьёзный и устраивать на сцене развязную вечеринку с блэкджэком и Мариной Влади было нельзя, но также известно, что Высоцкий был московским озорным гулякой не хуже Есенина, а ИЭФ вытесал из посвящённого ему концерта чёрный обелиск. Усугубили этот эффект затянутые паузы между номерами и технический брак, вроде неисправной или незакреплённой стойки с микрофоном, которая фигурировала в двух номерах, идущих друг за другом. А к исполнительскому мастерству претензий практически нет. ИЭФ, выбрав по сути беспроигрышную фигуру артиста, к сожалению, не смог её должным образом разыграть.

ИПСС
Раус-программа строителей получилась абсолютно точно лучшей за два дня и есть подозрение, что никто не перебьёт её и на третий. Много аниматоров в костюмах персонажей из фильмов Гайдая, викторина, выставка. Удалось создать движуху и народ с удовольствием фотографировался в холле.

Концерт «От смешного до великого», посвящённый Леониду Гайдаю, стал, пожалуй, самым ярким представлением за два дня. В первую очередь благодаря танцам «Если б я был султан» и «Помоги мне», которые были здорово приняты залом. Интересной получилась интерпретация песни «Постой паровоз», положенная на мелодию «Блюза восходящего солнца». Мелодикой и видеорядом с фотографиями советских актёров, снимавшихся у Гайдая, претендовала на место финального номера песня «Гори, гори ясно». К сожалению, текст этой песни звучал не чётко, но проблема была явно технического, а не исполнительского толка. И если уж продолжать говорить о техническом браке, то ещё сильней он бросался в глаза, а точнее в уши, в театральном номере «Как кофе», когда у каждого вступавшего в разговор актёра квартета (не И) микрофон звучал тише, чем у предыдущего. Однако на этом, пожалуй, минусы и заканчиваются.

Если рассматривать концерт ИПСС с точки зрения развлекательного мероприятия, квинтэссенцией которого стал финальный синтез-номер «Разговор о счастье», то по этому признаку он пока обыгрывает все другие представления. Но личность самого Гайдая, его история, потерялась в череде ярких номеров и образов популярных актёров из его фильмов. Впрочем, его линия всё же была проведена через весь концерт посредством отрывков переснятого интервью с Гайдаем, где Леонида Иовича неплохо сыграл Григорий Марковник. И тут стоит добавить, что всему коллективу ИПСС удалось преображение в персонажей фильмов Гайдая. У меня остаётся только один вопрос, где эта актёрская лёгкость была на Дне юмора?

ГИ
Раус-программа гуманитариев была хороша: выставка с услугами экскурсовода, аниматоры в тематических нарядах, была даже нехитрая снедь и напитки. Всё хорошо, но ИПССу в этом плане всё же немного проиграли. Среди экспонатов выделю картину Евгении Романенковой «Весна не кончится, пока в душе горит огонь» (надеюсь, что ничего не перепутал). В работе заметно непосредственное, а может и наоборот бессознательное, влияние прерафаэлитов.

Гуманитарный институт в своём концерте «Легенда по имени Люся» постарался раскрыть личность Людмилы Гурченко. Да что там постарался, раскрыл. В первую очередь с этим надо поздравить Валерию Морохову, которая играла Людмилу Марковну на протяжении всего концерта. И сыграла она её хорошо, искусно передавая всем известные мимические и пластические особенности актрисы. На Валерию лёг не малый груз моральной ответственности и чисто физического напряжения, ведь она не только участвовала едва ли не в каждом втором номере, где пела, танцевала и разыгрывала театральные сценки, но и снялась в биографических роликах, сопровождающих представление. Среди наиболее удачных номеров: песни «Хорошее настроение» и «Московские окна», а также знаменитая сценка из фильма «Любовь и голуби» («Людк, а Людк»).

Опасаясь залить ваши виртуальные ушки мёдом, перейду к недочётам. Никита Сёмин явно не тянул слова в куплетах песни «Лучший город Земли». Заметен был асинхрон в танце Sing, sing, sing. Какой-то нехороший человек – редиска – не включил микрофон Анне Нарыковой в песне «Вечная любовь», а её руки были заняты игрой на клавишах. И ведь никто так и не догадался поправить ситуацию, принести работающий микрофон. Тут спасибо залу, который образовал максимально возможную тишину и можно было услышать, что номер-то хорош. Двойственные впечатления возникли у меня от песни «Молитва», которая была исполнена проникновенно и глубоко, но на мой дилетантский слух всё же не идеально. А в танце «Моя морячка» сексуальность Анастасии Иньковой не сочеталась с её костюмом, ну то есть он мог бы и получше сидеть, претензия исключительно к наряду.

И наконец о самой сильной эмоциональной точке, о том, что лично для меня сделало этот концерт наравне с исполнительницей главной роли – о концовке. Тут уже поздравления принимают режиссёры и сценаристы. Представление приняло трагические нотки после рассказа о гибели сына Людмилы Марковны. Событие это было отражено весьма выразительным танцем «Пожалуйста, не умирай» под одноимённую песню Земфиры. Зал дружно аплодировал, слышались возгласы «браво». После этого был представлен театральный номер «Разговор с отцом», который в нескольких точных репликах обозначил жизненную драму Людмилы Гурченко.

Коллектив ГИ надавил на нужные железы, но не выжал слезы, вовремя отбросив мотивы конца жизни и свернув в катарсическое русло номером «Смотри на этот мир», которым и закончился концерт. Этим же номером он, кстати, и начинался, так что здесь получился двойной сценарный выверт. Пусть не все части представления смотрелись, как необходимые элементы его мозаики, но общая картина – история и драма артистки Людмилы Гурченко – удалась.

Теперь остаётся узнать, что покажут студенты на третий день студвесны и можно делать предположения о победителе.

Андрей Козлов